Аннотация: Среди божественных покровителей римской гражданской общины выделялась группа персонифицированных благ, устойчиво связанных в массовом сознании с фигурой принцепса. Сакральная принадлежность этих условно «малых» божеств маркировалась эпитетом Augusti. С I в. н.э. в официальном пантеоне Римского государства складывается группа нуменов, ответственных за безопасность и коллективное благополучие: к известной ранее богине Салюс присоединились Секуритас, Тутела (как охранительница императорской фамилии) и Транквиллитас. Во II в. последняя богиня, воплощающая Спокойствие, по- является на монетной чеканке. Ее атрибуты говорят о связи с морской стихией и сферой продовольственного снабжения, подчеркивая стремление к стабильности и процветанию. В III в. Транквиллитас, несмотря на кризисные явления, оставалась символом защищенности квиритов, по крайней мере, в плане обеспечения зерном и чистой водой. Соответствующую легенду при Филиппе и Таците стоит рассматривать как обещание умиротво- рения, возвращения к временам «хороших императоров». Появившийся в IV в. лозунг Beata Tranquillitas не сопровождался профилем богини. Данное изменение может быть интерпретировано не только с точки зрения побеждающего христианства. Вероятно, «Блаженное Спокойствие» при династии Константина Великого уже стоит рассматривать с позиции блага, обеспеченного августом как военным лидером. Этот идеологический посыл в корне отличается от того смысла, который несла в себе dea Tranquillitas до установления домината. По мнению автора статьи, почитание персонифицированной Транквиллитас, выраженное через монетную чеканку, являлось ответвлением имперской пропаганды, развивающейся в русле идеи продовольственного обеспечения римских граждан. Транквиллитас при Антонинах и позднее дополняла функции других божественных добродетелей. Она являлась центральным звеном в функциональной цепи: Абунданция–Аннона–Транк- виллитас–Провиденция–Секуритас.

Аннотация: Ритуал вызова богов вражеского города с целью лишить врага их поддержки во время войны засвидетельствован всего несколько раз в римской истории. Все эти случаи относятся к периоду Республики, и первый из них описан Титом Ливием в его рассказе о взя- тии римлянами этрусского города Вейи после долгой осады в 396 г. до н.э. Также применение эвокации для вызова карфагенской богини Танит, которую римляне ассоциировали с Юноной Целестис, упоминает Макробий при описании взятия и разрушения Карфагена в 146 г. до н.э. Кроме того, существует обнаруженная в 1970 г. в Бозкыре надпись с упоминанием некоего обета, совершенного Публием Сервилием Ватией при взятии Старой Исавры в 75 г. до н.э. и близкого по форме обряду эвокации. Однако перечисленные источники касательно этого ритуала принадлежат разным эпохам и плохо согласуются между собой. Исследователями было предпринято несколько попыток поставить под сомнение историчность существования обряда evocatio deorum в целом либо его применение в кон- кретном случае с Вейями. Дело в том, что детали проведения обряда у Макробия и Веррия Флакка не вполне соответствует тому, как описывает перенесение Юноны Регины из Вей Тит Ливий. Впрочем, нельзя не учитывать и того, что римские грамматики располагали значительным корпусом утраченных для нас памятников и, в частности, Макробий дает двойную ссылку, указывая в качестве первоисточника своего описания некоего Фурия (предположительно, Луция Фурия Фила, автора II в. до н.э., который вполне мог иметь доступ к материалам жреческих архивов). Целью данной статьи является попытка найти дополнительные аргументы в поддержку традиционной точки зрения, а также продемонстрировать историчность применения эвокации в случае с Юноной Региной из Вей.