Аннотация: Во всех религиях мира камень наделяли особыми символическими смыслами. В дошедших до наших дней старославянских памятниках письменности ис- пользуются устойчивые словесные комплексы, где компоненты камень, каменный несут в себе особый символический смысл и метафорически используются в составе образных изречений религиозного свойства, а также отображают реалии средневекового общества. Часть рассматриваемых оборотов возникла еще в Ветхом Завете (например, драгоценный камень, побивать/побить камнями), другие же появились позднее и связаны с образом Иисуса Христа (например, камень подать вместо хлеба, не оставить камня на камне). Так или иначе, эти обороты закрепились во фразеологическом фонде славянских языков и продолжают успешно функционировать, сохраняя в себе генетическую память об определенных исторических событиях, личностях, обычаях. Анализ устойчивых словесных комплексов с компонентами êàìû и êàìåíú, функционирующих в древних славянских текстах, позволил выявить существенные грани сакральных представлений средневекового христианина о камне, зачастую восходящие к более древним временам. Образ камня, зафиксированный в семантике рассматриваемых в статье устойчивых словесных комплексов, сочетает в себе как положительные, так и отрицательные с точки зрения носителя языка качества, описание которых позволяет дополнить языковую картину мира средневекового христианина.

Аннотация: В статье акцентируется внимание на сверхсловных языковых единицах, характеризующих христианского Бога и его окружение в старославянских памятниках, отразивших перемены в менталитете славян в период христианизации. Сложности при освоении новой веры преодолевались славянами относительно спокойно потому, что их путь к православию был проторен первоучителями Кириллом и Мефодием, а в учении Христа оказалось немало общего с традиционными языческими верованиями славян. Руководствуясь девизом Господь хочет, чтобы все спаслись и достигли познания истины, солунские братья заложили основы четвертого конфессионального литературного языка Европы, который в отечественном языкознании принято называть старославянским. Опираясь на понятные всем славянам языковые ресурсы, Кирилл и Мефодий опробовали серию моделей слово- и фразообразования для обозначения христианских религиозно-философских понятий и культовых реалий, которые стали вербализаторами формировавшихся новых концептов, занявших ключевые позиции в трансформировавшейся языковой картине мира новообращенных христиан. Значительное место в этом специфическом наборе языковых единиц стали занимать наименования христианских кумиров (Святой Троицы – Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа) и многочисленных потусторонних существ.Анализ данных единиц, употребленных в сохранившихся до наших дней памятниках X–XI вв., а также массы оборотов, служащих названиями обитателей небесного царства и их противников, свидетельствуют о том, что православие славян впитало в себя немало черт их прежнего, языческого мировоззрения.

Аннотация: В статье впервые публикуются результаты РФА-исследования кизикинов Мирмекийского клада 2003 г., хранящегося в фондах Восточно-Крымского историко- культурного музея-заповедника. Эти данные в комплексе с предыдущими исследованиями электровых монет подтверждают вывод об искусственном характере кизикского электрового сплава и о неуклонной, хотя и незначительной редукции доли золота в его составе с течением времени.

Аннотация: В 2018 г., у юго-восточной границы укреплённого поселения Ильич 1 был случайно найден клад из 23 римских монет III–IV вв. н.э. Кроме фоллисов Галерия (1), Максимина II (1), Лициния I (8), Константина I (8), Константина II как цезаря (1), в кошельке оказались две литых бронзовых копии серебряных денариев Септимия Севера и Плавтиллы и два антониниана Клавдия II Готского и Аврелиана. Поскольку в Ильичевском кладе 1977 г. позднейшими были статеры Рескупорида VI 327/328 г. н.э., авторы считают, что оба клада имеют общую дату и был сокрыты одновременно во время нападения варваров на Ильичевское городище.

Аннотация: В статье представлены результаты реконструкции образов двух "одно- именных" евангельских персонажей – Лазаря Четверодневного и Лазаря-нищего. Никак не связанные друг с другом событийно и рождающиеся в разных контекстах – "псевдо"- реальном и притчевом, они перекликаются на уровне символическом – уровне глубинных смыслов, в совокупности формирующих религиозную картину мира. Материалом для реконструкции послужили созданные на восточнославянской почве письменные памятники раннего Средневековья, ретранслирующие в славянскую модель мира новую для нее систему ценностей, иное мировосприятие. Лазарь Четверодневный, он же – Святой, Праведный, наделяется чертами реальной личности и в исторической перспективе становится значимым для христианства символом веры в Христа, веры во всеобщее воскресение. Персонаж притчи Лазарь-нищий являет собой образец страдания и смирения, которые будут вознаграждены после воскресения. Рожденные воображением разных авто- ров – евангелистов Иоанна и Луки, уже в евангелиях-апракосах два Лазаря обнаруживают тенденцию к взаимному проецированию, что объективируется ставшими устойчивыми в русской языковой картине мира сверхсловными единицами. Дошедшие до нас памятники играют огромную роль в понимании новозаветного текста. И в этом случае наибольший интерес для исследователя представляют наблюдаемые трансформации новозаветных об- разов, детерминированные новой для них «средой обитания» – культурой принимающего новую для себя картину мира этноса.

Аннотация: В статье анализируются используемые в древних славянских текстах варианты именования одежд Христа. Материалом для исследования стали включенные в памятники - Мариинское Евангелие, Зографское Евангелие, Архангельское Евангелие - фрагменты, посвященные распятию Христа, в частности эпизоду «метания жребия»:«Распявшие же Его, делили одежды Его, бросая жребий» (Мф 27: 35). Анализ лексического состава первичного - древнегреческого - текста позволяет констатировать использование только двух имен существительных - ιματιον (гиматий) и χιτων (хитон). Первое имя в словарях толкуется как общее именование предметов группы ‘одежда', однако в рамках предложенной оппозиции обретает частное значение - ‘верхняя одежда' / ‘плащ', в отличие от χιτων - ‘нательная' / ‘нижняя рубаха'. Наименования одежд Христа, встречающиеся в древних славянских памятниках, отличаются большим разнообразием, в результате чего изначально двухкомпонентная оппозиция становится многокомпонентной...